Способ №2. Почти как люди. В романе «Почти как люди» (They Walked Like Men) американский фантаст Клиффорд Саймак открытым текстом говорит: «та самая система, которую мы ценой таких мучений создавали, теперь обернулась против нас… свобода права собственности оказалась ловушкой, которую мы сами себе уготовили».

В центре романа — журналистское расследование того, как иноземная цивилизация захватывает Землю, действуя исключительно по западным правилам и канонам. Иноземцы, приняв антропоморфный, человеческий вид, создали ряд коммерческих фирм и начали скупать земную недвижимость. После покупки они не используют ее по назначению, а просто консервируют. Скупают сначала магазины — и перестают их использовать как магазины, просто заколачивают. Скупают гостиницы — то же самое. Поскольку конъюнктура бешеная, люди начинают продавать свои дома, привычно полагая, что, когда бум пройдет и цены начнут падать, они за такие деньги купят гораздо больший дом. Но бум не проходит, купить ничего нельзя. Потому что у иноземцев денег — немерено. Скоро выясняется, что свободной недвижимости не осталось.

Обратите внимание: всё это сотворили легальные фирмы, имеющие безукоризненный юридический статус. Оказывается, можно в рамках существующей легитимности найти способ захватить целую цивилизацию. Просто наметить объекты, скупить и вывести из оборота. Выясняется, что по дорогам людям ездить можно, а вот жить — негде, всё, кроме дорог, — private property. Человечество не гибнет, но начинается массовое одичание.

В своё время мы радостно и торжественно согласились: собственность священна и неприкосновенна, но при этом «плати деньги — и получай». Теперь выясняется, что у нас могут просто скупить все самое ценное. Ни у кого не хватит средств, чтобы скупить весь земной шар и даже, может быть, одну Америку. Но чтобы купить Россию, денег достаточно. Причем это могут быть самые настоящие, честные деньги, а не подделки гуманоидов.

В роли благородных скупщиков могут выступить самые разные субъекты: государства, финансово-промышленные группы, пулы банков и/или транснациональных корпораций. Может быть создан международный фонд или акционерное общество по освоению Новой Антарктиды.

Понятно, что скупят не все сразу. Начнут, к примеру, с Чукотки — Аляска же рядом. Сначала будут покупать то, на что есть деньги, или то, что подешевле, или то, что нужнее. Освоение будет идти «по долинам рек» (только это будут долины финансовых рек) или по структуре месторождений.

В конце концов могут купить даже Москву, причем под самым благовидным предлогом: хорошо, что вы сами догадались сносить не приспособленные для жизни хрущобы, но ведь почти все ваши городские «коробки» бесконечно далеки от качества современной жизни, а коттеджного строительства у вас — кот наплакал.

Поэтому из лучших гуманитарных побуждений скупают Москву и сносят к чертовой матери всё, кроме мемориальных зданий. Получится замечательная территория с полями и скверами, а между ними — исторические памятники. Воробьевы горы будут возвращены к тому состоянию, когда Герцен с Огаревым, обнявшись, клялись друг другу в приверженности идеям спасения Отечества. О таком городе можно только мечтать.

Правда, население с аннулированной московской пропиской будет вынуждено жить где-то в землянках или кочевать по временно не охваченным скупщиками просторам Родины…

Способ №4. Дробление идентичности. Развитие «политтехнологий» вширь и вглубь может идти по пути смены идентичности. И этот путь гораздо тоньше дробления путем смены власти. Грубый сценарий реализован с бывшими советскими республиками. От единого прежде тела «отгрызаются» все новые куски. Грузию с Украиной отгрызли. Казахстан нас пока еще любит, но дело-то наживное, это очень быстро меняется. Армения и Азербайджан тоже пока рядом — и тоже вопрос: надолго ли? А где Азербайджан, там и Татарстан. Действительно, чем Баку сувереннее Казани?

В Карелии, к примеру, живут люди, язык которых из той же группы, что финский и эстонский. Просто их идентичность раздроблена. Но ведь это легко исправить, предъявив взамен нынешней идентичности иную, более сильную.

Тебе говорят: «Ты, конечно, советский (российский), но ты же удмурт (таджик, юкагир, далее по списку). А у вас очень кстати появился замечательный Самоедбаши, вон какой симпатичный. И вы вот-вот станете частью Евросоюза!»

Неважно, что до Европы только вертолётом можно долететь. Ну не хочешь в Евросоюз — давай в Китайский союз, Индуистский, Пантюркский, Панарабский…

Отколовшиеся могут поднять за собой диаспоры в России. Только в Москве и только азербайджанцев несколько сотен тысяч. На территории России проживает много украинцев, казахов, туркмен, молдаван, белорусов и т. д. Либо русских по паспорту, но выходцев из бывших советских республик.

Вернемся к Сибирской России: там живут малые народы, значит, задача дробления идентичности упрощается. Нам просто говорят: «Конечно, территория в целом как бы ваша. Но вот здесь имеется угнетенная нация, коварный Ермак ее нагло захватил, а политкорректность требует ей все вернуть. Так что выделите ей территорию, предоставьте статус резервации». Организуется резервация, к примеру, селькупов — такая вот признанная международным сообществом квазинациональная территория с особым статусом. Некоторое время она будет юридически приписана к чему-то еще российскому. Но на деле все эксклюзивные права здесь — у селькупов, и они начинают работать напрямую с центрами финансирования. Ну а русских — хорошо — будем пускать к нам без виз. Пока. Какая разница, с визами они или без, главное — с водкой или без водки приехали…

Способ №6. Сдача. Сдача — не в смысле мелких монет. Гораздо прозаичнее: сдача в смысле стеклотары, которую от нас не особо и ждали.

От Горбачева ведь никто не требовал капитуляции — а он всё «сдал», от Восточной Европы в целом и до мелочёвки типа резидентуры Штази. Это был, вероятно, самый широкий жест в истории человечества.

Прямой противоположностью сценарию Lebensraum может стать добровольная сдача нами земель, которые мы не в силах эксплуатировать по международному стандарту. Так, например, случилось в свое время с русскими Калифорнией и Аляской. Мы просто отдали их за бесценок Америке. А если бы не отдали? Возможны два сюжета. Либо мы, а не американцы, воздвигли бы русские Сан-Франциско, Лос-Анджелес и Анкоридж, и создали огромную страну от Балтики до Кордильер. Либо спустя некоторое время американцы отобрали бы у нас эту землю силой, точно так же, как отобрали Техас у Мексики.

У России богатая история таких сдач. Время от времени нами овладевает страстное желание саморазорения. Возможно, корни этой традиции восходят к обычаю под названием «потлач», широко практикуемому (под разными именами) во всех архаических обществах.

Суть традиции в следующем. Ваш сосед, неприлично разбогатевший, устраивает ритуальную общеплеменную пьянку. Все гуляют до позеленения, а богатей раздает соседям своё имущество. Зато потом его за это так уважают!

Впрочем, потлач по-русски имеет неприятную особенность. Время от времени мы тоже начинаем расшвыривать накопленное предками добро, но от этого уважать нас почему-то начинают только меньше. Вот Михаил Сергеевич успешно сдал всех союзников, территории, армии, несметное количество ресурсов. А уважение к оставшемуся от этого исчезло окончательно, хотя потлач и был в масштабах Гиннеса…

Так вот, очередным сценарием может стать банальная сдача. В какой-то момент вдруг чувствуем: все равно не удержать территорию, да и зачем, а вдруг нас любить станут больше? И мы заявляем человечеству: «Да, гуманистическая идеология нам очень близка, идея социальных прав и гарантий понятна. Поэтому, ребята, приходите и забирайте». Не просто придите и правьте, как некогда варяги, а именно забирайте, вот мы какие добрые. А что не возьмёте — своим регионалам раздадим, пожалуем им статус независимых государств. За неимением беловежских соберём их в муромских лесах. То-то после между собой пособачатся за автономии!

Способ №8. Империя навыворот. Представим, что мировое сообщество, осоловев от политкорректности, решает: «Доведем идеи этих русских до конца, пущай возвращается Российская империя. Мы им еще и проливы отдадим, и Аляску вернем». Конечно, при этом все живущие на Аляске там и останутся — с полным сохранением прежних прав. Но с экзотической великорусской приправой.

Для удобства пользования огромной территорией создается логистическая, жилищно-эксплуатационная империя. Ведь единый суверенитет — несомненная ценность, он позволяет по всей империи не строить таможенных терминалов, не менять туда-сюда узкую колею на широкую. Надо организовать эффективный трафик из Японии в Европу? Отлично, станционными смотрителями, начальниками участков и машинистами паровозов на всей территории будут исключительно русские. Русскоязычным евреям разрешается держать шинки по всей трассе. Можно даже клопомор производить на русском химзаводе, убьем двух зайцев: и рабочие места сохраним, и будет чем с насекомыми на станциях бороться…

Неоантарктическая империя не имеет административной власти, но является ареалом преимущественного распространения и использования русского языка и стандартов отчётности для хозяйственных нужд. На всей территории русский язык объявляется официальным (или, по крайней мере, одним из двух). Территория ведь очень большая, и должен быть язык общения — пущай будет русский. Газеты станут выходить на русском и на языке зоны освоения. Нас как титульную нацию обяжут пооткрывать кругом зональные парткомы и работать ямщиками на тройках.

Нам бросят кость, и мы с гордостью понесем на вверенной территории бремя белёсого — совсем белым назвать нельзя — человека.

Все нации и народности, проживающие в империи, будут при соблюдении приличий пользоваться всеми правами. Будь то новозеландец, негр или еще кто — изволь худо-бедно работать, выучи русский язык, уважай станционных смотрителей, не гадь в гостиницах, не взрывай железных дорог — и тогда получишь те же права, что и остальные, плюс право заниматься хозяйственной деятельностью. Только, пожалуйста, при въезде подпиши таможенную декларацию и сдай челобитную грамоту о даровании временного или постоянного гражданства Российской империи. А после — свободен, делай все, что угодно. Но будь добр, справки заполняй на русском. Да еще по праздникам придется в лаптях ходить — из уважения к властям. Или раз в десять лет являться к столоначальнику за регистрацией в косоворотке.

Мы как титульная нация для остальных служим средством социального трансферта: как носители языка общения, держатели стандартов транспортировки материальных ценностей, ремонтники дорожных знаков и т. д.

Нас принудят к роли имперской нации для нашего же блага и пользы окружающих. Русский язык до сих пор распространен на всем постсоветском пространстве. А узбеков с таджиками тоже надо как-то объединять, чтобы и Великий шелковый путь функционировал, и нефтепроводы ремонтировались, и транзитные аэропорты на всей трассе обслуживались единообразно. По всему получается: русский язык здесь выгоднее сохранить.

Конечно, американцы могли бы и сами, но здесь так много мелких народностей, поди разберись тут с каждой… Зачем им в это встревать? Пусть уж русские толмачи.

Вполне вероятно, что кое-где «империя» по решению попечителей перешагнет границы бывшего СССР. У нас, к примеру, много курдов, а курды есть и в Турции. Много армян — а армяне живут и в других странах… Размах понятен?

Мы вновь — по мандату международного сообщества — возьмемся за исполнение миссии, которую на себя когда-то взяли, да бросили. Получится империя навыворот. Русские в ней станут монопольными сторожами, сопровождающими грузов и письмоводителями в процессе освоения Новой Антарктиды.

Способ №10. Утопия-2014. Это сценарий, обобщающий преимущества вышеописанных и вроде бы исключающий их недостатки. Он противоположен сценарию Lebensraum. Название заимствовано из фантастического романа Курта Воннегута «Утопия 14».

Человечество вдруг решает нас облагодетельствовать и начинает относиться к нам как к этнографическому заповеднику. Поэтому освоение нашей территории идет преимущественно в таких формах, при которых заметная часть денег вкладывается в преуспеяние местного населения. Забудьте о резервациях — наоборот, мировое сообщество активно финансирует целевые программы «Коромысло» и «Лапти», «Щи» и «Хомут». Инвестирует в наши краеведческие музеи, самозабвенно слушает, как поют под гармошку в Чувашии, собирает фольклор всех народов, проживающих на территории Сибирской России.

При этом мы вольны делать все, что захотим. Можем кого угодно к себе не пускать, например, воспользовавшись передовыми латвийскими наработками, всех, кто не сдаст экзамен по русскому. Можем не предоставлять гражданство или облагать зверскими налогами.

Можем куролесить как угодно, но при одном условии: одновременно с этим мы обеспечиваем освоение территории Сибирской России. Планка этого освоения вначале поднимается до среднемирового уровня съема добра с единицы территории. Если мы поднимаемся выше этой планки, нам оказывают любую помощь, какую только попросим. Наши предприниматели не облагаются налогами, наши граждане имеют право вето. Хотим обучить наших менеджеров — мировое сообщество это делает за свои деньги. Кругом висят плакаты: «Пролетарий — в MBA!», «Ты записался в предприниматели?». Наши поселения не трогают, хотим в дерьме жить — пожалуйста. Если надоело, захотели из пятиэтажек в коттеджи выехать — на здоровье. Во всех очередях — вне очереди.

И только если мы существенно не дотягиваем до среднемировой планки производительности, нам начинают оказывать более активные формы помощи…

Мы будем кататься, как сыр в оливковом масле, смешанном с кокосовым (оно еще ценнее), и сыр может быть с драгоценной голубой плесенью… Важно понять, что даже при таком щадящем варианте результат для нас будет ровно тот же — потеря суверенитета.

Источник